Во французском издательстве Éditions Tourgueneff вышел сборник «Обреченные на роль любую» — поэтическое свидетельство поколения, которое ускользнуло от времени и внимания, но не от судьбы. Стихи младших эмигрантов первой волны впервые собраны в одну книгу, под редакцией Ромы Либерова.

В 2022 году он уже представил миру альбом «После России», основанный на стихах русских поэтов-эмигрантов. Теперь, спустя два года, он возвращается к той же теме — но с другим звучанием. В отличие от музыкального проекта, новый сборник дает слово тем, чьи имена почти стерлись из истории: Владимиру Варшавскому, Лидии Червинской, Довиду Кнуту, Екатерине Таубер, Юрию Мандельштаму, которому всю жизнь советовали сменить фамилию, но он упрямо оставался «не тем Мандельштамом»…

36 авторов, большинство из которых известны лишь узкому кругу филологов, оказались частью феномена, который сам Варшавский назвал «незамеченным поколением». Их жизнь за границей — это не Париж с его сверкающими бульварами, а тесные столики кофейн, непризнанные рукописи и вечный разговор о России, в которую они надеялись вернуться. Их стихи — это диалог с утраченным миром, где смерть звучит не как трагедия, а как неизбежная черта эмиграции.

«Когда мы в Россию вернемся… но снегом ее замело» — написал Георгий Адамович, и эта строка могла бы стать девизом всего сборника. Для этих поэтов Россия осталась замерзшей в прошлом, недостижимой, забытой. И если их современники-метры вроде Ходасевича и Георгия Иванова успели вписать себя в историю, то младшие остались «живыми тенями», как писал Варшавский: «Обломок другой планеты, перенесшийся через невообразимое расстояние».

Книга «Обреченные на роль любую» говорит не только о прошлом — она отзывается в настоящем. В новой эмиграции, которую Либеров называет «шестой волной», снова возникает страх быть потерянным, исчезнуть без следа. Но если тогдашние поэты десятилетиями ждали возвращения в «старую Россию», сегодняшние понимают: мир, который они покинули, уже никогда не будет прежним. Их лирика звучит иначе — с надеждой, с верой в новое.

И все же связь между волнами несомненна. Сегодняшний читатель может не знать ни Терапиано, ни Штейгера, ни Кнорринга, но он почувствует, что эта поэзия близка: в ней есть правдивость, честность, отсутствие позы и громких лозунгов. Это не стихи для трибун, а разговор вполголоса — как с соседом по столику в кофейне.

Заметит ли современная публика этот сборник? Пока неизвестно. Но сам факт его появления уже победа: значит, забытые голоса еще могут быть услышаны.